| Evelyn | Дата: Четверг, 10 Июл 2014, 00:13 | Сообщение # 2 |
|
Душа воина
Группа: Администраторы
Сообщений: 724
| Долгое время Зена не чувствовала ничего. Она понимала, что вроде бы открыла глаза, что впервые за вечность, проведенную в междумирье, под ее спиной твердая поверхность, что ветер, наконец, может касаться кожи, но… Все это было чужим: и кромешная темнота, и земля, и даже ветер.
Междумирье высосало из Зены все соки. Оно мотало ее из стороны в сторону, оставляло призраком, не умеющим коснуться живых. Габриэль после возвращения в Грецию никогда больше не видела подругу, хотя Зена и стояла подолгу за ее плечом, дышала на ухо, шептала горькие слова и признания.
Пустота. Это слово было определяющим в постжизни Зены. Пустота наполняла собой безликую смерть, струилась по венам, обесцвечивала глаза и иссушала рот. Зена висела между небом и землей и не знала, придет ли однажды день, когда она либо рухнет, либо взлетит. Но уже была бы рада и тому, и другому.
Так не случилось. Зена всего лишь закрыла глаза однажды, в момент, когда ее Габриэль погибла в страшном бою. Ей показалось, что время застыло, – а оно пронеслось мимо на безумной скорости, отмотало века, тысячелетия и замерло где-то на границе, под опущенными веками, сливаясь с темнотой.
Зена понятия не имела, откуда у нее взялась уверенность в том, что вокруг уже не ее мир. Словно бы и запахи, и звуки, и движения стали другими. Даже ветер дул как-то иначе – устало и обреченно.
Вокруг была тьма. Полная, непроглядная, почти осязаемая темнота, давящая на веки, на плечи, на сердце. Ладонь сжалась, почти конвульсивно, на чем-то знакомом, длинном и ребристом. Глаза тревожно всматривались в эту густую чужую ночь, но разглядеть хоть что-нибудь было решительно невозможно.
Зена сделала первый пробный вдох, осторожный и неглубокий. Это было странно – дышать снова. Наверное, она дышала и в своем междумирье, но там это ощущалось как-то иначе.
Лежать было узко, словно в каком-то ящике или чем-то, на него похожем. Зена осторожно подняла левую руку – правая все еще сжимала ребристый предмет. Пальцы нащупали обломанное дерево. Крышка? Но чего? Зена с назревающим любопытством снова провела рукой по шершавой поверхности.
В подушечку указательного пальца тут же впилась заноза.
Женщина не сдержала изумленного вскрика, растирая каплю крови, выступившую в месте укола. А следом за ее вскриком из темноты раздалось вдруг чье-то глухое рычание. Кто-то зашевелился неподалеку, зашаркал суетливо, не прекращая издавать странные неприятные звуки.
Зена никогда не слышала такого от человека. А потому, не став медлить и дальше проверять, как именно функционирует ее тело, чуть согнула ноги, через секунду стремительно распрямляя их. Обломки полетели во все стороны. Зена была уверена, что они осыпали собой и того, кто подкрадывался к ней, – однако, похоже, ничуть не замедлили его движение.
Угроза ощущалась явственно и очень смердяще, будто кто-то умер здесь очень давно и теперь разлагался, не оплаканный никем.
Оно было совсем рядом: рычащее и медлительное существо. Глаза уже почти привыкли к темноте, чуть разбавленной невесть откуда проникшими внутрь тонкими лучами света. Зена моргнула раз, другой, третий, бесшумно вылезая из своего укрытия, мгновением спустя оказавшегося гробом. Некогда было думать о том, как она туда попала и зачем: существо продолжало двигаться, неуклюже и шатаясь, однако неумолимо. Зена силилась понять, кто же здесь с ней, но видела лишь смутную фигуру, по очертаниям похожую на человеческую.
Тяжесть в правой ладони вдруг напомнила о чем-то важном.
Катана.
Зена все еще не знала, где она и что происходит, но наличие оружия сделало ее пребывание здесь чуточку веселей.
Один-единственный замах – и голова человекоподобного существа полетела на землю. Тело еще немного постояло, покачиваясь, затем рухнуло следом. Зена быстро отступила, инстинктивно не желая запачкаться.
Сердце билось ровно, размеренно, словно и не оно только что призывало Зену быть осторожнее.
Что-то с грохотом открылось впереди, до боли яркий свет залил собой пространство. Зена прикрылась свободной рукой, отступая назад.
Никто не нападал на нее больше, а свет, как выяснилось чуть позже, лился из проема, оставшегося после отчего-то упавшей двери. Зена какое-то время с силой сжимала рукоять катаны, готовая дать отпор каждому, кто придет, затем посмотрела под ноги.
Запах снова ударил в ноздри, Зена торопливо зажала рот и нос. Синие глаза наполнились отвращением.
Перед ней лежал труп в лохмотьях, которые некогда были одеждой. Редкие волосы на откатившейся чуть в сторону голове едва прикрывали изъеденный личинками череп, глаза давно вытекли и уже не могли ничего видеть, сквозь прогнившие губы проглядывали обломки желтых зубов. На руках не хватало нескольких пальцев, в животе зияла прогрызенная кем-то дыра, левая нога представляла собой кости и ничего больше.
Ошарашенная Зена понимала только одно: именно этот мертвец напал на нее. Такого не могло быть, – но, однако же, все-таки было.
Страх юркой змейкой пронесся по позвоночнику.
Зена не боялась живых – их всегда можно убить. С мертвыми в этом плане всегда сложнее.
Тело не шевельнулось, когда Зена осторожно переступила через него, намереваясь пробраться к выходу. Быстрый осмотр комнаты ничего не дал: гроб, из которого вылезла Зена, стоял на полу возле дальней стены и, возможно, когда-то принадлежал тому, кто лежал сейчас с отрубленной головой. Сама комната была маленькой и узкой, без окон, с одной только дверью. Стены были пронизаны десятками маленьких круглых отверстий, сквозь которые уже уверенно проникал солнечный свет.
Зена встала на пороге, щурясь, ошеломленно пытаясь понять, куда же выбросило ее бессердечное мироздание.
Поднималось солнце, и становилось ясно, отчего сначала так рьяно усердствовала темнота. Рассвет завладевал этим местом с жадностью изголодавшегося путника, и Зене почудилось вдруг, что он пришел сюда вместе с ней. Словно бы она, вырвавшись из плена вечности, привела за собой солнце.
Все было не так. Это явно была не Греция: вдалеке к небу устремились какие-то странные постройки, задевающие облака, рядом застывшей лавой виднелись широкие темно-серые ленты, пересекающие друг друга под прямыми углами. То тут, то там на них тревожили взгляд непонятные конструкции, напоминающие крытые повозки. Не было видно ни людей, ни животных, только в отдалении Зена разглядела шевелящиеся точки. Но двигались они совсем не так, как положено двигаться живым.
Снова мертвецы? Сколько же их в этом мире?
Вытерев катану о пожухлую траву, Зена выпрямилась, придирчиво оглядывая себя.
Она снова была собой, начиная от шрама на груди и заканчивая доспехами. Но не привычными, а теми, которые надела в Японии. Без разницы – здесь, судя по всему, пригодятся любые.
Что-то зашуршало за спиной, и Зена, вскинув катану, обернулась, готовясь рубить головы.
– Брось ее! – уверенно приказала ей женщина. Светлые волосы были собраны на затылке, глаза смотрели спокойно. – Брось, – повторила она, и Зена только тогда обратила внимание, что в вытянутых руках у незнакомки зажат какой-то непонятный предмет, черный и блестящий.
Зена подчинилась, интуитивно понимая: с живыми в этом мире лучше не ссориться, а объединить усилия.
Женщина была одета слишком странно на вкус Зены: какие-то штаны синего цвета, клетчатый балахон, слегка расстегнутый на груди, и высокие запыленные сапоги, продранные в двух местах. Внимательный взгляд отметил пару ножей за голенищами и еще три – на поясе.
– Мое имя Зена, – сказала Королева Воинов, распрямляясь. – Я не знаю твоего мира, и мне жаль, если я нарушила какие-то правила.
Может быть, не следовало рубить голову тому мертвецу? Может быть, здешние жители молятся им, как своим богам?
Что-то неясное промелькнуло в светлых глазах незнакомки. Она окинула быстрым изучающим взглядом наряд Зены, который, видимо, был столь же странен для нее, как ее собственный – для Королевы Воинов, затем, поколебавшись, опустила руки.
– Андреа, – бросила женщина. И больше ничего не сказала.
Зена кивнула ей. Какое-то время они стояли молча, глядя друг на друга, затем Андреа мотнула головой.
– Надо уходить, – хрипловато произнесла она. – Ходячие скоро выползут, поверь, ты не хочешь с ними столкнуться.
А потом развернулась и быстро пошла прочь, не убирая свое непонятное оружие. Чуть помедлив, Зена двинулась следом за ней, не забыв забрать катану.
Этот мир был странным во всем, и вряд ли Зена решила бы проснуться в нем, будь у нее выбор. Здесь плохо дышалось, давило на грудь, скрипело на зубах. И здесь не было Габриэль.
– Как ты назвала их? И откуда они взялись? – спросила Зена после часа ходьбы. Они отошли достаточно далеко от города, впереди манила зеленью небольшая рощица.
Андреа не обернулась, кинув через плечо:
– Ходячие. Трупы. Откуда ты, раз не знаешь про них? – ни толики удивления в голосе, лишь далекая усталость.
Зена покачала головой едва заметно, не сбавляя шаг.
Может быть, в следующий раз, когда она откроет глаза, то окажется совсем в ином месте. Стоит ли откровенничать? Она и так сказала больше, чем следовало.
Никто не настаивал на ответах. Ни тогда, ни потом, когда они плечом к плечу, как бывало с Габриэль, отбивались от толпы мертвецов, выползших из той светлой рощи.
Ночь нагнала их в пути, и, закрывая глаза, Зена впервые молилась старым богам, прося их забрать ее отсюда. Мир этот насквозь пропах гнилью и смертью; под ногами чавкала грязь, перемешанная с кровью, а в воде плавали склизкие останки. Зена привыкла сражаться с достойными противниками и не считать раны, но здесь придется быть начеку вдвойне.
– Пожалуйста, – в последний раз шевельнула она губами перед тем, как забыться тревожным сном в наглухо запертой комнате дома, который был оставлен прежними хозяевами.
Прикосновение к плечу разбудило ее, навсегда отняв надежду.
– Поднимайся, Зена, – устало сказала Андреа, выглядящая так, будто не ложилась вовсе. – Нам еще очень долго идти.
Судьбы смеялись где-то далеко, и Зена слышала их смех, осколком амфоры полосующий вены.
Она так долго оставалась мертвой – и только для того, чтобы попасть в мир, населенный трупами.
Андреа не поняла, почему Зена расхохоталась вдруг, запрокидывая голову. И не стала спрашивать, только молча протянула нежданной напарнице заплечный мешок, который называла рюкзаком.
– Да, – сказала Зена легче, чем ожидала от себя. – Это будет долгий путь.
Может быть, в этом мире Габриэль ждет ее.
Живая и невредимая.
Такие люди как мы сами строят свою судьбу.
|
| |
| |
