| Shelly | Дата: Среда, 30 Июл 2014, 11:51 | Сообщение # 2 |
|
Разбойник
Группа: Администраторы
Сообщений: 26
| Она снова бежала, состязаясь с огнем, оспаривая Саму Смерть. Все еще независимо от того, как быстро она бежала ---, это не имело значения, никакого значения --- все равно пламя лизало ее ноги, когда она бежала сквозь опаленную пламенем землю; огонь лизал ее спину, сжигал ее разорванную одежду и обжигал ее бледную плоть ребенка. Струи дыма вплетались в ее развевающиеся светлые волосы. Она кричала - резкий звук против треска соломы и дерева. Другие крики теперь были более далекими, постепенно умирая вдали по мере того как умирали люди.
Похороненные в пепле Сирры.
Каллисто проснулась, дрожа в темноте. Ее волосы спутались, тело было мокрым от пота. Это снова был сон, всего лишь сон. Кошмар. Но крик . . ., эта часть была достаточно реальной. Так было всегда. Ее горло болело, болезненно сухое. Она с трудом сглотнула, ее глаза были все еще плотно закрыты, скрывая зрение. Зрение? Смех вырвался наружу, взрывая ночь. Сумасшедший, исступленный смех.
Он помог заполнить пустоту.
Этот звук распугал птиц, улетая вверх и вдаль, через верхушки деревьев. Белка вздрогнула и перепрыгнула на более отдаленную ветку. Где-нибудь, встревожилась сова и сердито прокричала в направление, откуда пришел звук:
Смех умер в ее горле, также как умер крик несколькими минутами раньше, и она снова была одна. Одна. Только она и ночь. И темнота. Тени. Нет даже луны.
Одна.
Она содрогнулась, когда пришли слезы. Следуя за сном, они тоже приходили каждую ночь, заполняя ее глаза. Но проливать их? Нет, никогда снова, никогда. Через силу, рожденную отчаяньем ребенка, слезы иссушались прежде, чем проливались на ее щеки.
Больше никогда.
Это было в тот момент, в тот ужасный момент одиночества, один из многих, когда было больнее всего. Пустота. Непрекращающаяся агония потери, никогда не утихающая боль одиночества. Это резало подобно ножу, подобно кинжалу, проворачивающемуся в ее внутренностях. Боль распространялась во все стороны.
Это был один из тех моментов, когда она больше всего дорожила своим безумием.
Оно не впускало в нее их всех. Людей. Жалость. Боль. С безумием, она не должна смотреть в душу другого человека, не должна показывать любовь или потерю или сожаление. С ним она никогда не получит опыт жизни или нормальную жизнь. Оно защитило ее подобно покрывалу, окружившему ее теплой пеленой. Храня и оберегая как драгоценную розу, оно сдерживало ее чувства.
С безумием, была просто она и темнота. И, конечно, крик...
Недалеко хрустнула сломанная ветка.
Каллисто застыла. Она прислушалась . . . очень медленно . . . ее рот растянулся в широкой, счастливой улыбке. Ее карие глаза замерцали.
"Выйди, выйди, где бы ты ни был -," Пропела она тихим тонким голосом. Она мягко хихикнула, мягким смехом ребенка. Когда смех умер на ее губах, снова опустилась холодная тишина. Все еще улыбаясь, она с гибкостью развернулась, грациозно поднимаясь на ноги, как кобра изгибаясь поднимает свое тело перед смертельным броском. Почти неосознанно ее рука ласково нашла рукоятку кинжала, вложенного в ножны на ее бедре.
Треснула еще одна ветка, задрожали ветви кустов; привязанный рядом ее черный конь нервно ударил копытом. Ее рука сжалась на рукояти кинжала.
"Я: Я не представляю никакого вреда для вас, мэм. Честно." Мальчик, который хромая вышел из теней, заставил улыбку сойти с лица Каллисто. Ее рука отпустила рукоять кинжала. Вернее, заставил бледный блеск кожи его лица и шеи, покрытых шрамами, которые убивали ее ожидание. Ее улыбка исчезла, брови изогнулись, лицо озадаченно нахмурилось. "Я слышал ваш крик," объяснил юноша, приближаясь. "Я. . . подумал, что вам могла понадобиться помощь..."
"Ты обгорел," ответила она со всей своей прямотой ребенка. Она пристально смотрела, как в свете ее костра становятся видны его еще более ужасные особенности; на одной руке отсутствовали два пальца. Она сомневалась, что ему было более чем девятнадцать, хотя шрамы мешали определить это точнее.
Очевидно, это было главным следом его несчастья. Он угрюмо кивнул и спросил, "Я могу сесть, мэм? Погреться около вашего огня?" Когда она кивнула, он опустился на землю, в том самом месте, где кошмар разбудил ее несколькими минутами раньше.
Каллисто продолжала пристально смотреть, наконец, присев на корточки, чтобы видеть его шрамы более близко. Он смотрел в землю, не решаясь встречаться с ее любопытствующим пристальным взглядом. "Можно я... Можно я возьму вашу пищу?" осмелился он неуверенно спросить, указывая на сухие остатки курицы, которую она приготовила прошлым вечером. "Я так голоден и... Я, боюсь, неважный охотник."
Она молча кивнула, наблюдая, как он берет маленькую жареную тушку. Она махнула на соседний сверток, сказав "Там вода, если ты захочешь."
"Благодарю вас."
"Это выглядит болезненным" тихо проговорила она мягким голосом, изучая плотную, гладкую плоть его щеки.
"Нет . . . больше," ответил он. "Хотя сначала. . . сначала, мне хотелось умереть."
"Почему же ты этого не сделал?" спросила она. Каллисто пододвинулась ближе, усаживаясь рядом с ним. Она потянулась, попробовать пальцем на ощупь его покрытую шрамами плоть.
Он вздрогнул, отпрянув от ее прикосновения, отвечая ей "Я был всего лишь ребенок. У меня не было желания умирать."
"И сейчас ты живешь... вот так?" Он пожал плечами, защищаясь, но не ответил. Она продолжила грубо, "Моя семья умерла в огне ооооооххх... должно быть десять, одиннадцать лет тому назад." Она невесело рассмеялась, "Время летит быстро, когда хорошо проводишь время."
"Мне очень жаль:" сказал он.
"Ох, не надо," ответила Каллисто кратко, отбрасывая свои спутанные волосы обратно за плечо. "По крайней мере они умерли быстрой смертью. Не медленной, затянувшейся смертью, подобно тебе."
"Может мне лучше уйти?" спросил он робко.
"О пожалуйста!" Затем она громко рассмеялась. Странный звук, улетающий сквозь предрассветные сумерки. "Куда ты пойдешь, спотыкаясь в темноте? Оставайся и ешь. Кроме того," она ухмыльнулась, "не - часто у меня бывает с кем побеседовать."
Юноша вздохнул, все еще не встречаясь с ней взглядом. Наблюдая за ним, Каллисто воскликнула, "Теперь у меня есть собеседник! Давай пугать друг друга ужасными рассказами, согласен? Я начну." Она прочистила горло с театральным апломбом, и начала, ", когда я была просто маленькой девочкой, моя семья сгорела в пепел, когда наша деревня была сожжена." В ее глазах появился странный, далекий блеск. Она шептала, "Я любила свою мать и сестру. Они были моим миром. Я все еще слышу их предсмертный крик в моих кошмарах. Это все, что у меня осталось от них." Затем, оживившись, она ухмыльнулась, "Твоя очередь!"
Еще один вздох, тяжелый и утомленный улетел прочь. Отложив пищу в сторону, мальчик ответил, " огонь, который сделал это со мной... он уничтожил всю мою деревню. Мои мать и отец.
Моя маленькая сестра. Моя бабушка." Голос оборвался, он покачал головой. "Я помню... тоже помню их крик. Он преследует меня. Он всегда будет преследовать меня."
"И огонь," прошептала Каллисто, придвигаясь ближе, "его принес жестокий воитель? Тот, кто сжег твою деревню и убил твою семью без особой причины? Тот, кто пришел грабить и украл твою жизнь и твоих любимых, и затем оставил тебя одного, в пустоте? Это была она?"
Мальчик наконец повернулся, хмурясь настолько, насколько это допускали покрывающие его лицо шрамы. Он пробормотал, "Вы тоже? Она сделала это... с вами тоже?"
"Да," прошипела в пустоту Каллисто.
Он отвернулся, его глаза внезапно наполнились слезами. "Я ненавижу ее," пробормотал он.
"Да."
"Я живу ради того дня, когда я услышу о ее смерти."
"Да!"
"Я проклинаю ее имя."
"Скажи его!"
"Нет..."
"СКАЖИ ЕГО!"
"Я не могу..."
"СКАЖИ ЕГО!!!" Закричала она.
"К- Каллисто..." прошептал он заикаясь. "Каллисто..."
Каллисто отпрянула, ее глаза расширились. Хмурясь, она спросила, уточняя, "Ты не имеешь в виду Зену?"
"Нет." Он покачал головой, с трудом сглотнув. "Это была Каллисто. Это была она -демон, Каллисто."
Каллисто замолкла, склонив голову на бок и изогнув брови, она изучала профиль мальчика. Наклонив голову на другую сторону, она спросила с любопытством, "Скажи мне, мальчик... что ты знаешь о этой... Каллисто?"
Он покачал головой. "Не...слишком много," прошептал он хрипло. "Она возникла из ночи, подобно демону, с криками и воплями... подобно гарпии. Я, помню, подумал , что она звучит подобно гарпии. Я успел бросить только один взгляд на нее, прежде чем она прошла."
"И что ты помнишь?"
"Ее волосы..."
"Ее волосы?"
"Яркие, как белое пламя..."
"О-о-о, мне это нравится. Что еще?"
Он покачал головой, медленно проговорив, "Только... Только ее смех. Она смеялась пока ее люди убивали нас."
Она наклонилась вперед, темные глаза блеснули. Она спросила, "И что бы ты сделал, если бы оказался рядом с ней? Если бы она сидела не дальше от тебя, чем я сейчас, что бы ты сказал ей?"
"Я... Я не..."
"Или, может быть, ты не стал с ней ни о чем говорить? Может быть, ты насадил бы ее на меч, закончив тем самым ее несчастное существование?'
"Я не... не смог бы..."
"... сделать этого? Но она убила твою семью! Подумай, как сладостно это было бы, увидеть ее яркую кровь, стекающую по твоим рукам."
"Я бы никогда... это неправильно..."
"Неправильно?" она рассмеялась. ", Ответить кровью на кровь? Это - единственная правильная вещь здесь." Пристально глядя на него, она сказала, "Что, если бы я сказала тебе, что я Каллисто?"
Впервые он повернулся к ней полностью, впервые он встретил ее пристальный взгляд. Ее руки приблизились к рукоятке кинжала, в то время как его взгляд быстро скользил по ее запутанным светлым локонам. Но напрасно, он только опустил свой взгляд обратно на костер и пробормотал, "Я никогда не поверил бы этому."
Радость слетела с ее лица.
"Но..."
"Вы удивились моему прошлому из-за моих шрамов, словно его небыло, не встреть Вы меня. Но пригласили в свой лагерь, поделились вашим огнем и пищей. Вы были любезны со мной и за это я благодарен." Затем он рассмеялся. Мягкий звук, прозвучавший на удивление не смешно. "Я полагаю, в некотором отношении, я был бы действительно благодарен и Каллисто тоже. Ради добра или зла, она сделала меня человеком, которым я являюсь теперь. Без ее вмешательства, я, вероятно, был бы достаточно глуп и пошел бы служить солдатом вслед за отцом." Он с трудом сглотнул и покачал головой. "Я, вероятно, стал бы ответственен за те же зверства, которые творила и она."
Потрясенная, Каллисто прошептала, "Но как же насчет мести? Как ты можешь сидеть здесь, зная, что она превратила твою семью в кучку обгорелых костей, и все еще не желать вырвать ее сердце из ее еще живого тела? Ты не томишься, желая отомстить за смерть семьи?"
Печальный вздох, и, "Это не вернет их обратно."
Струйка дыма, улетающая в небо. Резкие крики пирующих воронов. Только маленькая девочка горестно кричит...
Погребенные в прахе Сирры...
"Нет," прошептала она холодно, покачиваясь на каблуках. "Нет, я полагаю, этого не будет."
Каллисто медленно поднялась на ноги, ее рот скривился в ужасной усмешке. Мальчик остался сидеть перед ней. Она беззвучно извлекая свой кинжал из ножен. "Глупец," прошептала она мягко, и освободила клинок...
Он дрогнул, когда кинжал воткнулся глубоко в землю рядом с ним, рукоятка качалась в ночном воздухе. Он медленно повернулся, ища ее взгляд.
"Возьми," коротко произнесла она, и грациозно вспрыгнула в седло коня. Сердитые слезы заполнили ее глаза. "Возьми это и научись использовать, если не планируешь присоединиться к своей семье." Пришпорив коня, она прокричала, "Ты должен многое узнать о мести..."
Конец
|
| |
| |
